Абстрактный мир. Трилогия (СИ) - Страница 131

131

— Интересное распределение символов, — заметила я, поудобнее устраиваясь в кресле. Шея начинала болеть, и я опустила голову на спинку.

— Почему гоблины мыши — никто не знает до сих пор, — подал голос Гранто.

— Из-за ушей? — предположила я.

Ларзанмар улыбнулась.

— Возможно. Так вот, дитя, смотри. Видишь, в сфере льва звездочку?

— Вижу. Это звезда или планета?

— Это комета. Одно из древнейших небесных тел, раз в пятьсот тридцать два года пролетающее мимо нашей планеты. Последний раз она проходила через солнечную систему в две тысячи сто третьем году. Ей тогда здорово досталось от солнца, астрономы решили, что комета не переживет обратный путь. Но не тут-то было! Вон она, сияет среди звезд, улетая всё дальше, в бескрайние глубины космоса, которые нам вовеки не покорить, если так и будем грызть друг другу глотки.

Ларзанмар недовольно зашипела.

— Так о чем я? Ах, о комете! Эту комету наблюдали задолго до официального открытия. Астрономы обнаружили упоминания о ней в дошедших до нас рукописях от пятьсот второго года! Если вести обратный отсчет, то комета прошла мимо планеты примерно за двадцать пять лет до окончания Великой ночи. А в год твоего рождения она вернулась снова. Да-да, я знаю, сколько тебе лет. Эрик рассказал мне.

— Вы считаете, комета поспособствовала завершению Великой ночи? — спросила я, а про себя подумала: «Даже если так, причем тут я? Комета как-то влияет на КПВ детей, рожденных в год её прохода? Бред…»

— Возможно. Данных тех времен у нас нет. Всё, что досталось нам от Великой ночи — массовые захоронения да руины, — Ларзанмар покачала головой. — Целая эпоха потеряна для потомков…

— А как она называется? — спросила я.

— Кто?

— Комета.

— Комета… Масшесс.

Гранто вздрогнул и обернулся.

— Масшесс? Ты уверена?

— Конечно, — отрезала Ларзанмар. — Масшесс! Именно под таким именем она упоминается в рукописях.

Гранто внимательно посмотрел на меня.

— Масшесс с негурского значит «ключ».

Я настороженно уставилась на профессора.

— В чем…, — начала было Ларзанмар, но тут принесли ужин, и Гранто удалось увести разговор в другое русло.

Какое-то время воншесс и профессор беседовали об обстановке в Шарсе-Шарсе, о торговых сделках, о старых знакомых и новых книгах. Я ковырялась в тарелке, пытаясь отыскать хоть что-то, не имеющее приторно-сладкого вкуса местной приправы.

— Значит, Дезмон всё так же сложен и закрыт, как и тридцать лет назад, — Ларзанмар покачала головой, ставя на стол чашку с пряным бульоном, из которой она осторожно пила, глядя на разболтавшегося Гранто. — Никогда бы не подумала, что он встанет во главе ордена, с его-то видением мира. А что ты думаешь о нем, Антея? Миротворцы уже сделали тебе предложение, от которого нельзя отказаться? Или их опередили… другие?

Я за раз проглотила кусок мяса, и как-то уж совсем по-детски уставилась на Гранто. Профессор отвернулся.

— О, дитя, не стоит ждать знаков от Эрика, — прошипела Ларзанмар, и я, вздрогнув, взглянула на верховную воншесс. — Как это унизительно, не правда ли? Ждать разрешения от мужчины.

— Извините, но я плохо знакома с традициями вашего народа, — осторожно начала я. — Я потеряла нить разговора.

Негурка задумчиво рассматривала имитацию звездного неба.

— Ты из Глирзы, верно, Антея? — она опустила голову и подождала, пока я кивну. — Темное место. Когда-то это было поселение тюремщиков, хранящих Клыки Ветра. «И в чассс ночной завоет ветер среди зубов угрюмых скал. Ты видел много зла на сссвете, но и крупицы не видал, коль не был ты в темницах этих». Ты не знакома с творчеством оркских кхэйди-харов?

— Я даже не знаю, кто это, — честно призналась я.

— В университете отменили мировую художественную культуру? — Ларзанмар недовольно посмотрела на Гранто, который в ответ лишь пожал плечами.

— Нет, но пока мы проходили лишь культуру эльфов и гоблинов, — я скопировала жест профессора.

— А тебе самой разве не интересен мир за границами острова? — негурка поднялась и направилась к стеллажам с книгами. — Здесь собраны не только религиозные тексты, как вы могли подумать. — Ларзанмар провела рукой по переплетам. — Оркские баллады и эпосы, наполненные неиссякаемой бравадой и спесивой храбростью, гоблинские песни и поэмы о свободе и силе родной земли, эльфийские альтаттирны, воспевающие превосходство расы светлых, человеческие романы о вечной любви и вечной войне…

Негурка любовно погладила тонкий золотистый корешок одного из томов.

— Мифы и классика, религия и военное ремесло… Одно без другого не существует, как мужчина без женщины, — Ларзанмар обернулась. В руках она держала довольно большую по формату, но тонкую книгу, что-то вроде атласа. — «Среди снегов далеких гор был выкован его топор»…

Двинувшись к креслу, воншесс протянула книгу мне.

— Ты, как я слышала, не поладила с орками, — произнесла она. — Возможно, знай ты их лучше культуру, ты бы не была столь неосмотрительна. Возьми. Это альбом иллюстраций к некоторым наиболее популярным мифам оркских кланов.

Чего я не ожидала от этого вечера, так это подарков. Мне стало неловко.

— Наверное, она очень дорогая, — промямлила я, принимая книгу. Это было современное издание, с глянцевой суперобложкой, с которой на меня смотрел закованный в броню четырехглазый дракон. Иллюстрация была выполнена настолько мастерски, что чудовище казалось объемным, готовым в любую минуту выпрыгнуть в комнату через темную рамку, обрамлявшую рисунок.

131